Христос воскресе!
Всю светлую седмицу мы жили пасхальной радостью о воскресшем Спасителе, и радость эта наша, как и некогда радость святых апостолов, смешана с недоумением: совсем недавно мы вспоминали о смерти Того, Кто есть источник самой жизни, а сейчас ликуем, восставленные к жизни Тем, Кто совсем недавно был в гробу. Как и святые ученики Христовы в первые дни по воскресении, мы ещё живо помним страдания Господни из чтения двенадцати Евангелий; смерть Господа и снятие Тела Его со Креста, символизируемые выносом плащаницы; погребение Спасителя, когда мы крестным ходом несли плащаницу вокруг храма; и томительные часы ожидания чуда в Субботу Великого Покоя.
Хотя с самого раннего утра в воскресный день по всей вселенной разносилась уже весть о воскресении, хотя и ангелы с небес (Мк 16:6), и святые мироносицы на земле (Лк 24:9), и стражники в Синедрионе (Мф 28:11) уже рассказывали о чуде, апостолы всё ещё находились в страхе и сомнении, прячась за замками и засовами «страха ради иудейска» (Ин 20:19). Неверие учеников неудивительно, ведь они стали свидетелями величайшего чуда в истории сотворённого мира: на их глазах люди убили Бога, а вот теперь Он воскрес, Он победил смерть и вырвал погибающее человечество из когтей ада. Ученики Христовы с арестом Учителя забыли Его пророчества обо всём, что должно было случится. С недоверием отнеслись они к чудесному рассказу святых мироносиц (Мк 16:11, Лк 24:11) и, даже разговаривая с Воскресшим, медлили довериться своему сердцу (Лк 24:25), горящему и трепещущему в присутствии Бога (Лк 24:32). Это удивительное неверие (Лк 24:41), человеческая немощь, неспособная вместить величия совершившегося чуда, отразилась в знаменитых словах Апостола Фомы: «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю» (Ин 20:25).
Фому часто называют неверующим, не задумываясь о глубине и высоте так называемого «неверия» святого апостола. Но всмотримся повнимательнее в его образ: такое ли было у него неверие, какое мы видим у иудеев, кричащих распятому ими Спасителю: «…Если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него» (Мф 27:42)? Такое ли, которое мы слышим в привычных словах наших современников: «Если Бог есть, пусть покажется всем, мы все в Него поверим и заживём дружно и счастливо»?
Древние книжники и фарисеи знали о всех чудесах, совершённых Господом, и, по-видимому, догадывались о том, Кто такой Иисус из Галилеи. Однако же каждый раз, встречаясь с Божественным, они лишь укоренялись в богохульстве. Узнав о том, что Христос исцелил слепорождённого, вместо радости источают они проклятия: «Человек Тот гершник (Ин 9:24), и во грехах ты весь родился (Ин 9:34).» Услышав о том, что Христос воскресил четверодневного, смердящего уже мертвеца и, вероятно, не сомневаясь в божественности Иисуса, старейшины людские постановляют: «Убить и Лазаря» (Ин 12:10). Наконец, встав перед фактом чудесного Воскресения Христова, выслушав рассказы очевидцев-стражников (Мф 28:11), в трепете повалившихся на землю при виде блистающего, как молния, ангела (Мф 28:4), старейшины подкупили солдат и обманули народ (Мф 28:12-14), утвердившись в богоборстве. Не таковы ли и современные фарисеи, которые лишь укореняются в богохульстве и неистовствуют, встретившись лицом к лицу с Воскресшим и не вразумляясь даже чудесами?
Но не таков святой Фома. Мы знаем о его верности и его жертвенной любви к Учителю. В течение трёх лет следуя за Спасителем, Фома хорошо понимал, какая опасность угрожала Христу со стороны книжников и фарисеев. Понимали это и другие ученики. Поэтому, когда Спаситель решил идти в Иерусалим, апостолы отговаривали Его, предупреждая об опасности (Ин 11:8). Но именно святой Фома сказал: «Пойдём и мы умрём с ним» (Ин 11:16). Такое не часто услышишь от маловера! По вознесении Спасителя апостол Фома, согласно церковному преданию, отправился проповедывать Евангелие в одном из самых отдалённых и труднодосягаемых мест древнего мира—Индии, где и принял мученическую кончину за Христа.
В тот же день, через неделю после Воскресения, когда Спаситель пришёл к ученикам и Фома был с ними, святому апостолу понадобился лишь толчок, лишь шаг навстречу, чтобы этот самоотверженно любящий своего Учителя ученик наконец до конца понял, Кому он отдал свою жизнь. «Господь мой и Бог мой!»—воскликнул Фома, ещё минуту назад вполне по-человечески сомневавшийся в истинности чудесных рассказов своих собратьев. «Господь мой и Бог мой!», воскликнул Фома из глубины своего любящего и верного сердца—вот к таким приходит Бог, вот таким позволяет дотронуться до Себя.
В Своём желании спасти человека Христос пошёл на всё: на осмеяние, оплевание, пытки, на позорную и мучительную смерть и даже на то, чтобы Ему по Его славном воскресении ковыряли пальцами раны. Если Его ждут, Христос пройдёт и через закрытые двери (Ин 20:26). Но что Он услышит, войдя в наше сердце? Услышит ли Он от нас слова: «Господь мой и Бог мой!» или обретёт насмешки и оплевания? Поклонимся ли мы Ему, как некогда святой Фома, или распнём Его своей нераскаянностью, зашвыряем камнями своих грехов?
Господи, молитвами святого апостола Фомы, дай нам веру, помоги нашему неверию (Мк. 9:24)!
Аминь.
Священник Сергий Свешников
